Том 11, № 2 (2020)
Скачать выпуск
PDF
СЛОВО РЕДАКТОРА
ОБЗОРНЫЕ СТАТЬИ
122-134 1606
Аннотация
Согласно многочисленным экономическим прогнозам, опубликованным после трансатлантического финансового кризиса 2008 – 2009 гг., к 2030 г. Китай и Индия обгонят Соединенные Штаты Америки по экономическому развитию и станут ведущими экономиками мира. Именно поэтому Индия рассматривается как формирующаяся глобальная держава, ранее игравшая лишь региональную роль. Пандемия COVID-19 и начавшаяся холодная война между США и Китаем могут стать новыми вызовами, а также открыть дополнительные возможности для Индии. Имея дело с краткосрочными экономическими и геополитическими вызовами, Индия будет продолжать прокладывать свой путь в отношениях с миром, который определяется ее цивилизационным наследием, национальными интересами, экономическими показателями и возможностями. В этой статье рассматривается, почему Индия, акцентируя внимание на собственном экономическом развитии, стремится выйти за рамки региональной среды и создать условия в области экономики и безопасности на глобальном уровне, которые способствовали бы достижению этой цели. Во-первых, автор предполагает, что как формирующаяся держава Индия по-прежнему привержена многосторонности как в экономической сфере, так и в сфере безопасности. Она соблюдает существующие многосторонние режимы, в том числе в области торговли, финансов и ядерного нераспространения. Индия также активно поддерживает международные инициативы для решения проблемы глобального потепления и изменения климата. Во-вторых, многостороння политика Индии в многополярном мире будет зависеть от позиции Китая по основным проблемам национальной безопасности и его реакции на усиление глобальной роли Индии. Наконец, по мере возобновления соперничества между крупными державами, способного привести к новой холодной войне, Индии необходимо учитывать все возможности для сохранения потенциала к развитию. Китай, стремящийся к гегемонистскому доминированию в Азии, может сократить эти возможности, что поставит Индию перед необходимостью создания новых альянсов, направленных на укрепление национальной безопасности и обеспечение баланса сил.
ИНТЕРВЬЮ
135-146 1149
Аннотация
Георгий Матвеевич Дерлугьян – профессор социологии Нью-Йоркского университета в Абу-Даби. Родился в 1961 г. в Краснодаре. Выпускник Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова. В 1980-х гг. работал несколько лет в Мозамбике. В 1990 г. приглашен в Бингемтонский университет (США) на работу в Центре им. Ф. Броделя по изучению экономик, исторических систем и цивилизаций. Лауреат призов Американской социологической ассоциации за лучшую работу года, премий Д. Карнеги и Н. Элиаса. Автор работ по социальной эволюции власти от первобытности до наших дней, причинах распада СССР, партизанских войнах в Африке и этнических конфликтах на Кавказе. Переводился на многие языки, включая китайский, немецкий, арабский, турецкий, финский, польский и грузинский.
РЕЦЕНЗИИ
КРУГЛЫЙ СТОЛ
Ф. А. Лукьянов,
Д. В. Тренин,
А. В. Кортунов,
А. А. Сушенцов,
Д. В. Суслов,
Н. Ю. Силаев,
В. И. Мураховский,
И. А. Сафранчук,
С. М. Маркедонов
11-27 1356
Аннотация
Редакция журнала «Международная аналитика» провела круглый стол с ведущими политологами России, на котором обсудила проблемы и перспективы российской внешней политики в новом десятилетии XXI века. Во время дискуссии участниками затрагивались многие актуальные вопросы, например, какие цели должна ставить Россия в новом десятилетии: максимально увеличить свое международное влияние или сосредоточиться на внутреннем развитии? Что считать главными стратегическими угрозами: «новую холодную войну» или технологическое отставание? Наконец, кого признавать союзником в новой неопределенной международно-политической ситуации, или данный термин безвозвратно устаревает? В беседе приняли участие видные учёные-исследователи: Фёдор Александрович Лукьянов – директор по научной работе Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба (МДК) «Валдай», главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»; Дмитрий Витальевич Тренин – директор, председатель научного совета и руководитель программы «Внешняя политика и безопасность» Московского Центра Карнеги; Андрей Вадимович Кортунов – генеральный директор Российского совета по международным делам; Виктор Иванович Мураховский – главный редактор информационно-аналитического журнала «Арсенал Отечества», эксперт Российского совета по международным делам; Андрей Андреевич Сушенцов – директор Института международных исследований МГИМО МИД России (ИМИ), программный директор Фонда развития и поддержки МДК «Валдай»; Дмитрий Вячеславович Суслов – заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) Факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ); Николай Юрьевич Силаев – ведущий научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности ИМИ МГИМО МИД России, старший научный сотрудник Лаборатории анализа международных процессов МГИМО МИД России; Иван Алексеевич Сафранчук – ведущий научный сотрудник Центра исследований проблем Центральной Азии и Афганистана ИМИ МГИМО МИД России, директор российского представительства международного Центра оборонной информации (2001 – 2006), Center for Defense Information.
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ СТАТЬИ
28-44 1345
Аннотация
В статье рассматриваются особенности современного этапа международных отношений как переходного от американоцентричного к иному, полицентричному миропорядку. У США есть немало возможностей повлиять на формирование будущего миропорядка, которые они максимально используют для сохранения доминирующей роли в мире. Но у американской позиции имеются и серьезные слабости, главной из которых является психологическая неготовность истеблишмента в Вашингтоне к изменению глобальной роли США. Переходное положение страны порождает кризис идентичности, сопровождающийся острейшими спорами в политическом классе относительно выстраивания внешней политики и стратегии. В многообразии позиций и нарративов американской стратегии можно выделить (1) сторонников продолжения либеральной глобализации с сохранением за Америкой доминирующих позиций, (2) националистов, поддерживающих сверхдержавность и ресурсное доминирование силой давления (3) реалистов, или сторонников выстраивания нового баланса глобальных сил и согласования интересов США с другими растущими державами. Кризис идентичности США связан с изменением положения страны, находившейся на центральных позициях в международной системе со времен окончания Второй мировой войны и укрепившейся в качестве доминирующей глобальной державы после холодной войны. Американский политический класс и ранее не был монолитен и всегда, даже в период холодной войны, представлял спектр различных внешнеполитических идей и позиций. Однако в прошлом внешнеполитические разногласия не ставили под сомнение базовые, составлявшие основу национальной идентичности позиции и ценности страны. Для Америки эти ценности были связаны с глобальной ролью в продвижении идеалов свободы и либеральной демократии, ранее подпитываемой и противостоянием с СССР. Исчезновение советской державы укрепило позиции либеральных глобалистов и стратегический нарратив глобального продвижения американских ценностей. Отличие современного этапа заключается в том, что брошен вызов самим позициям глобализма и выраженной его языком национальной идентичности. Националисты и реалисты больше не принимают аргументацию либеральных глобалистов, результатом чего является углубление в политическом классе и обществе идейной поляризации. Возникший идейный и внутриполитический кризис раскалывает элиты и делает невозможным проведение продуманной международной стратегии. Такая стратегия станет результатом преодоления внутриполитического кризиса и реагирования руководства страны на развивающиеся в мире процессы плюрализации и полицентризма.
45-67 1517
Аннотация
Расклад сил в Северо-Восточной Азии (СВА) демонстрирует ослабление однополярности во главе с Соединенными Штатами (США), что приведет к появлению структуры с «многосторонним взаимодействием двух сверхдержав (Китая и США) и трёх региональных великих держав (Россия, Япония и Южная Корея)» в третьем десятилетии XXI века. В контексте изменения соотношения сил другие пять стран СВА будут менять дипломатическую политику. Япония, Россия и Южная Корея, занимающие второе место в раскладе сил СВА, будут стремиться преследовать региональные интересы. Россия будет бережно поддерживать равновесие в отношениях с Китаем и США и прагматично использовать инвестиции других стран СВА для развития своего дальневосточного региона. Япония будет стремиться получить от США максимальную гарантию безопасности, в то же время активно получая экономические выгоды от Китая, и постарается сохранить высокую гибкость в стратегическом выборе СВА. Южная Корея будет осуществлять «дипломатию двух сверхдержав» в отношении США и Китая для усиления своей стратегической автономии. Северная Корея и Монголия, занимающие третье место из-за их относительно слабой национальной мощи, будут стремиться к выживанию в режиме и национальной безопасности. Ожидается, что перечень стратегических выборов Китая для СВА в следующем десятилетии, вероятно, будет включать пять аспектов: во-первых, избежание «новой холодной войны» и достижение стратегического баланса с США; во-вторых, постоянное поддержание дружеского и тесного стратегического партнерства с Россией; в-третьих, активное содействие экономическому сотрудничеству с другими странами СВА; в-четвертых, содействие созданию регионального механизма безопасности, включающего все государства СВА, например, создание в будущем «Организации мира и сотрудничества в Северо-Восточной Азии»; в-пятых, построение коллективной идентичности в СВА.
68-90 1647
Аннотация
Статья посвящена анализу Нового македонского вопроса на современном этапе развития. Данная проблема на протяжении долгого времени находилась в тени исследовательского интереса по сравнению с этнополитическими конфликтами, сопровождавшими распад Югославии и образование на ее месте новых национальных государств. Авторы представляют свое понимание Нового македонского вопроса и основных его элементов, включающих споры о названии страны, национальной македонской идентичности и языке, а также межэтнических противоречий в современной Македонии. Статья фокусируется на исследовании двух соглашений, которые, на первый взгляд, урегулировали Новый македонский вопрос: Договоре о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве 2017 г., заключенном между Македонией и Болгарией, и Преспанском соглашении 2018 г., подписанном представителями Скопье и Афин. Успешные переговоры, по результатам которых были подписаны эти документы, поставили перед исследователями сложный вопрос о том, на какой стадии развития находится в настоящее время Новый македонский вопрос? Принадлежит ли он истории или по-прежнему является важной проблемой современных международных отношений? В соответствии с поставленным вопросом главной целью работы стало подробное рассмотрение договоров между Скопье, с одной стороны, Софией и Афинами, с другой. Авторы предпринимают попытку проанализировать эти соглашения как в разрезе балканской региональной повестки, так и в более широком контексте международной безопасности. Преспанское соглашение и болгаро-македонский Договор о дружбе не получили еще должной оценки в отечественной научной литературе, несмотря на широкое освещение в средствах массовой информации. В статье доказывается тезис о том, что два договора не привели к окончательному урегулированию Нового македонского вопроса, в то же время они способствовали созданию новых проблем, связанных с независимым македонским государством. Серьезные односторонние уступки, на которые пошло македонское руководство ради урегулирования отношений с Грецией, замораживание исторического спора с Болгарией и сохранение недоверия между македонцами и албанцами после Охридского соглашения 2001 г. не дают оснований говорить о возможном решении Нового македонского вопроса в обозримой перспективе.
91-108 1267
Аннотация
Поворот Грузии на Запад существенно повлиял на ее внешнюю политику. Автор разделяет мнение грузинских исследователей в том, что сохраняющаяся приверженность страны западному вектору является прямым следствием взглядов политических элит (конструктивистская теория), их европейской самоидентификации в сочетании со стремлением к либеральной демократии западного образца в качестве социального порядка (либеральная теория). Политические элиты Грузии движимы концепцией «европеизации» и, таким образом, ориентированы в первую очередь на интеграцию государства в «Западный мир», способствуя европейской и североатлантической интеграции. Грузинские элиты считают, что институциональное воссоединение с «европейской семьей» под оборонным щитом НАТО не только поможет сдерживать Москву, но и окончательно положит конец попыткам Москвы поставить это постсоветское государство под свой контроль. Более того, из-за напряженности между Западом и Российской Федерацией, стремление Кремля остановить то, что он воспринимает как геополитическую экспансию Запада на восток, сделали подход Грузии еще более радикальным. В статье утверждается, что концепция «европеизации» трансформировалась в «радикальную европеизацию», в рамках которой политические элиты поддерживают экономическое сотрудничество с незападными странами без активной внешней политики даже в отношении таких стратегических партнеров, как Армения, Азербайджан и Турция. Несмотря на то что Тбилиси поддерживает торговые отношения с этими странами, существующий уровень политического и военного сотрудничества между ними скрывает значительные двусторонние проблемы. Кроме того, этот подход отражен в отношениях Грузии с Китаем, когда политические элиты страны настаивали на свободной торговле, не обращая внимания на политические и геополитические аспекты экономического сотрудничества. Таким образом, грузино – китайские отношения также являются частью исследовательского интереса в данной статье, поскольку режим свободной торговли между двумя странами подвергается серьезному изучению после того, как администрация Дональда Трампа ясно дала понять, что Вашингтон не будет приветствовать китайскую экономическую и геополитическую экспансию в Грузии.
109-121 4905
Аннотация
В статье в рамках теории управления страхом смерти рассматриваются политические эффекты пандемии коронавирусной инфекции COVID-19. В условиях приоритизации угрозы пандемии в глазах населения и растущих страхов за собственную жизнь и здоровье растет ситуативное осознание смертности. Политико-психологические эффекты в условиях экзистенциальных страхов проявляются в усилении консервативных ориентаций и поддержке статус-кво вне зависимости от изначальных установок. Осознание смертности способствует поддержке существующих властных структур, действующих политических лидеров, усилению патриотических установок и неприятию внешних групп. В условиях пандемии наблюдаются эффект сплочения вокруг флага и рост рейтингов действующего политического руководства. Рост поддержки действующих лидеров служит подтверждением ориентации на поддержание статус-кво и консервативные установки. В условиях пандемии на первый план выходят патриотическое чувство, спрос на порядок, рост недоверия к согражданам и отказ от свобод в пользу безопасности. В условиях актуализированного осознания смертности усиливаются ориентации на поддержку определенных типов политического лидерства. Представляется, что в ближайшее время электорально успешными типажами лидеров станут: во-первых, политики, склонные к харизматическому управлению доверием своих сторонников с опорой на уверенную и бескомпромиссную ориентацию на собственное эго, чаще всего на основе ранее полученной широкой известности, а во-вторых, те политики, которые способны к выражению простой человеческой близости к обычным людям и ориентированы на создание и поддержание социальных отношений. В критических условиях пандемии и невозможности в достаточной степени опереться на рациональную и непротиворечивую экспертизу отчетливо проявляются два востребованных способа лидерского поведения. Первый - харизматический, принятие решений на свой страх и риск, второй – лидерство избегания, во многом предлагающее просто переложить окончательное решение на других членов общества, вступая с ними в горизонтальный диалог, а не в вертикальные отношения власти и подчинения. Как правило, к такому стилю руководства склонны лидеры, ориентированные на создание максимального числа личных связей. В современной ситуации роль персональных качеств лидеров будет только возрастать, и как объектов установок и чаяний со стороны масс, и как субъектов политического процесса, принимающих судьбоносные для общества политические решения.
ISSN 2587-8476 (Print)
ISSN 2541-9633 (Online)
ISSN 2541-9633 (Online)