Беседу вел С. М. Маркедонов, главный редактор журнала «Международная аналитика»

   В мировой исследовательской практике накоплен значительный опыт исследования политики санкций. В России внимание к данной тематике существенно возросло на фоне масштабного применения санкций в отношении отечественной экономики. В практическом плане возросла потребность в объективных эмпирических исследованиях, базирующихся как на сборе и анализе баз данных по тематике односторонних ограничительных мер, так и на изучении отдельных случаев (кейсов). Потребность в таких исследованиях ставит целый ряд эпистемологических вопросов. Как именно выстроить эмпирический анализ политики санкций? Каким может быть оптимальный алгоритм выстраивания сбора и анализа информации в данной области? О чем говорит уже существующий опыт отдельных элементов подобных исследований? В статье рассматривается стратегия эмпирического исследования санкций. Ключевой тезис состоит в том, что оптимальной стратегией является движение от баз данных множества событий в области санкций к изучению отдельных кейсов. Наряду с количественной информацией, база данных позволяет выявлять типичные и аномальные случаи, подтверждая или опровергая отдельные рабочие гипотезы. Тезис раскрывается на примерах авторских баз данных – базы данных санкционных событий, базы штрафов Министерства финансов США в отношении бизнеса, базы данных законопроектов по санкциям Конгресса США.

   Актуальность и научная новизна исследования состоят в выявлении автором принципиально новых модальностей глобальной санкционной политики: постепенного расширения круга государств-инициаторов санкций, трансформации санкционного инструментария и тематических режимов санкций, тиражирования практики использования односторонних санкций в качестве инструментов достижения внешнеполитических целей в условиях кризиса системы одностороннего миропорядка и нарастания конкуренции и стратегического противостояния великих держав.

   Проведенный дискурс- и контент-анализ правовых документов, регламентирующих институционализацию санкционных режимов в государствах-инициаторах, позволил выявить ряд важных глобальных трендов последнего десятилетия в области санкционной политики. Во-первых, в условиях роста популярности финансовых ограничений в последнее десятилетие происходит их стремительное усложнение. Тиражируется практика введения санкций против Центральных банков и заморозки валютных резервов подсанкционных стран. От «заморозки» активов подсанкционных лиц (физических и юридических) инициаторы санкций все более активно переходят к практике их конфискации, формируя при этом соответствующие правовые механизмы. Во-вторых, происходят важные сдвиги в тематических режимах санкций: «коллективное» правовое оформление режимов киберсанкций, массовое внедрение в национальные законодательства ответственности за обход санкций и тиражирование опыта введения санкционных ограничений против операций с криптовалютой и альтернативных механизмов трансграничных расчетов. В-третьих, очевидно постепенное тиражирование инструментария вторичных санкций, которые начинают использоваться не только Соединенными Штатами, но и Великобританией и Китаем, что в долгосрочной перспективе (с учетом стратегического противостояния Китая и США) может создать принципиально новый феномен фактической конкуренции санкционной экстерриториальности.

   В данной работе рассматривается проблематика киберсанкций как нового инструмента формирования мирового порядка и глобальной конкуренции великих держав, которая постепенно переходит в киберпространство на фоне растущей роли информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), повторяя при этом контуры геополитического соперничества, что создает потенциал для быстрого перехода конфликта из киберпространства в реальное. С этой целью были исследованы риски, которые несут в себе кибератаки; изучена природа противоречий между нормами международного права и киберсанкциями; проведен анализ правовых основ ключевых государств-инициаторов и рассмотрена практика введения киберсанкций. Изучение перечисленных аспектов позволило прийти к выводу о том, что киберсанкции являются традиционными мерами сдерживания, ограничения и наказания за злонамеренные действия в киберпространстве. Данный анализ выявил, что, применяя киберсанкции, США преследуют свои национальные интересы, главным образом, экономические, в то время как ЕС скорее использует этот инструмент для проецирования своей нормативной силы. Наряду с этим в процессе трансформации мирового порядка киберсфера, открывая возможности для асимметричных войн, используется государствами для компенсации геополитического неравенства в условиях отсутствия правил, регулирующих поведение, а ущерб от кибератаки может быть значительным как с политической, так и с экономической точки зрения. Однако консенсус великих держав относительно выработки единых норм, регулирующих поведение в киберпространстве, в кратко- и среднесрочной перспективе не представляется возможным, поскольку ключевые государства-инициаторы (США и ЕС) все чаще прибегают к односторонним мерам, в то время как основные государства-цели (Россия и Китай) апеллируют к нормам международного права. По мере размывания основ неолиберального мирового порядка антагонизм государств будет усиливаться, а поскольку на сегодняшний день киберсанкции не обязывают инициатора предоставлять доказательства, давать точную оценку ущерба и не влекут за собой обратного эффекта как такового, повышая лишь имиджевые издержки для оппонентов, популярность такого вида санкций будет расти.

   После победы на президентских выборах 2021 г. Э. Раиси у иранских консерваторов появился шанс дать ответ на внутренние вызовы, стоящие перед Исламской Республикой Иран (ИРИ). Провал их попыток обеспечить экономический рост в условиях санкционного давления может иметь критическое значение для судьбы Ирана и для политического будущего Э. Раиси. Между тем как внешнее санкционное давление, так и накопившиеся структурные проблемы иранской экономики являются существенными преградами для экономического развития страны. В статье автор пытается ответить на вопрос о том, почему при относительной устойчивости иранской экономики к внешним и внутренним вызовам, а также макроэкономических показателях, не всегда уступающих в своей динамике показателям иранских соседей по региону, в ИРИ существует значительная социальная напряженность, выливающаяся в периодические протестные действия, а сама экономическая ситуация оценивается как кризисная. В работе проводится анализ основных вызовов, стоящих перед руководством страны в сфере экономики, и того, насколько цели и приоритеты реализуемой им доктрины «экономики сопротивления» позволяют дать на них адекватный ответ. В итоге автор приходит к выводу о том, что сформировавшаяся в условиях агрессивной среды модель иранской экономики ставит своим приоритетом обеспечение выживания существующей политической системы, подходя к вопросам обеспечения экономического роста как вторичным и не удовлетворяя ряд потребностей населения свыше базовых. Она не способна гарантировать устойчивого комплексного социально-экономического развития, что с течением времени ведет к накоплению внутреннего напряжения в иранском обществе.

   Долгие годы экономика Республики Армения (РА) справлялась с кризисными ситуациями и балансировала в условиях постоянных политических потрясений. За 35 лет армянской экономике предстояло преодолеть последствия Спитакского землетрясения, Первой карабахской войны, спада ВВП на более чем 50 %, транспортной блокады и экономического кризиса 2008 г. После 44-дневной войны 2020 г. в Нагорном Карабахе условия развития Армении, в т. ч. экономического, резко изменились, создав новые риски. Более широкая картина международной конфронтации, вылившейся в военные действия на Украине в 2022 г., предоставила для армянской экономики возможности роста в условиях геополитической неопределенности. События 2022 г. оказали положительное воздействие на экономический рост в Армении, однако возможная продолжительность такого эффекта на экономику Армении остается под вопросом и зависит от конкретных подходов руководства республики, а также сохранения нынешних условий. В данной статье мы пытаемся найти взаимосвязь между экономикой и внешней политикой Республики Армения в контексте глобальных и региональных изменений. Вместе с тем политика армянского руководства рассматривается сквозь призму основных признаков понятия «малое государство». Особое внимание уделяется логике изменения подходов к внешней политике на протяжении всего периода независимости. В статье ставится вопрос о важности восприятия политической элитой места и роли экономики в осуществлении внешней политики, что, в свою очередь, влияет на дальнейшее позиционирование государства на международной арене. На основе большого массива статистических данных в статье представлены причины резкого роста ВВП Армении в 2022 г., а также проанализирована его структура. Развитие энергосистемы страны показано в качестве иллюстрации становления отдельной отрасли, совмещающей возможности экспорта, инвестиционного потенциала и формирования рисков. Также указаны причины относительной стабильности армянской экономики на фоне постоянной угрозы военной эскалации.

   Цели данного исследования – изучение влияния односторонних принудительных мер на процессы устойчивого развития в Республике Беларусь и оценка их воздействия на имплементацию Повестки – 2030 в Беларуси и Союзном государстве.

   Статья состоит из трех блоков. В первом блоке приводится опыт Беларуси, адаптировавшей свою нормативно-правовую базу и государственную политику в соответствии с требованиями Повестки – 2030. Однако использование односторонних принудительных мер коллективным Западом как инструмента давления и стимула к «правильному» поведению в обход решений Совета Безопасности ООН приводит к перераспределению усилий страны на защиту суверенитета и невмешательство в дела других государств. Во втором блоке рассматривается роль интеграционных объединений и Союзного государства в преодолении принудительных ограничительных мер. В третьем блоке демонстрируется влияние принудительных мер на имплементацию Повестки – 2030. Секторальные санкции США и ЕС 2021 г. в отношении Беларуси препятствуют формированию общей аграрной политики и рынков газа, нефти и нефтепродуктов Союзного государства, а также нацелены на финансовый раскол между Беларусью и Россией, что демонстрирует их негативное воздействие в короткой перспективе.

   Санкционная проблематика, приобретя новое измерение в конце ХХ – начале XXI вв., выразившееся в рутинном применении односторонних ограничительных мер, из сугубо международно-правовой отрасли науки переросла в междисциплинарную и стала предметом политологических, социологических и прочих исследований. Кейс Югославии как один из первых примеров применения санкций в целях корректировки не только международных действий, но и политического режима, который в том числе в современной истории сформировал набирающий популярность феномен «культуры отмены» нации, представляет безусловный интерес. В еще большей степени его актуализирует внешняя схожесть процессов, протекавших на пространстве бывшей Югославии, в которые был вовлечен Белград, и на постсоветском пространстве. В статье в сопоставительном ключе по отношению к ситуации в современной России и санкционному режиму в ее отношении анализируются условия, в которых находилась экономика Югославии, ее реакция на режим всеобъемлющих ограничений, а также эффекты санкционной политики.

   На фоне масштабных изменений в мировой экономике государства-участники объединения БРИКС становятся значительным центром силы и крайне важным фактором трансформации международной экономической системы. После председательства Китая в БРИКС, одним из главных результатов которого стали встречи с широким кругом быстроразвивающихся рыночных экономик, многие государства выразили желание присоединиться к группе БРИКС. Катализатором процесса расширения во многом стала открытость, демонстрируемая БРИКС посредством формата БРИКС+. На данном этапе ключевой вопрос касается траектории развития формата БРИКС+ и его способности усилить позиции БРИКС на мировой арене в целом и среди стран «Глобального Юга» в частности. В данной работе анализируются некоторые из возможностей создания новой структуры глобального управления в рамках формата БРИКС+, в частности, посредством организации платформ (в том числе в сфере финансов и в реальном секторе) с целью содействия сотрудничеству между суверенными фондами благосостояния и региональными банками развития «Глобального Юга». В числе важнейших областей можно отметить также запуск новой резервной валюты, которая могла бы послужить основанием для более глубокой экономической интеграции на базе широкой платформы, включающей развивающиеся страны.